Я советую прочитать
"Жизнь пройти - не поле перейти…"
О книге Б.Н. Христенко "Повесть о пережитом"
Эта книга - история одной семьи в хронологическом охвате с 1913 по 1958 год. Ее автор - Борис Николаевич Христенко, инженер, преподаватель Челябинского политехнического института. Он впервые применил деловые игры в образовательном процессе, прославив этим вуз и факультет "Экономика и управление" на всю страну.
Свои записки-воспоминания он писал для себя и своих близких, проводя через всю книгу справедливую мысль: "Жизнь каждого человека заслуживает того, чтобы о нем написали книгу… Еще лучше, если бы такая книга описывала жизнь его потомков и предков, чтобы можно было проследить связь поколений, эволюцию отдельной семьи в тех изменениях, что происходят в обществе".
Издателем книги "Повесть о пережитом" выступил Виктор Борисович Христенко - его сын. Он так же окончил ЧПИ, стал в нем инженером, старшим преподавателем, доцентом, потом работал в правительстве Челябинской области. Сейчас он занимает должность министра промышленности и торговли России.
В книге раскрыта нелегкая судьба Бориса Николаевича Христенко, который в 18 лет был репрессирован вместе со своей матерью и братом. Он провел 10 лет в лагерях, терпя все невзгоды политического режима, царившего тогда в стране. Лишь спустя много лет, уже работая в Челябинске, он получил документы о своей реабилитации. После освобождения окончил инженерно-строительный институт, работал главным инженером на различных предприятиях, был секретарем партбюро кафедры. На факультете "Экономика и управление" создана лаборатория "Активные методы обучения" имени Б. Н. Христенко. Последняя должность, которую он занимал - доцент Челябинского политехнического института (ныне ЮУрГУ). Борис Николаевич Христенко умер пятого апреля 1998 года.
Три главы большого повествования вобрали в себя воспоминания о родителях - матери Матрене Ивановне и отце Николае Григорьевиче. Христенко - инженер, "технарь". Стиль его повествования - сухой, информативный: много фатов, имен, цифр. Однако когда речь заходит о близких (матери, отце, брате), чувства берут верх над рациональным характером.
"Мама была создана для мужа, для семьи и всю себя отдавала нам. Не сомневаюсь, многое во мне и брате заложено матерью. Отец наш, строгий верховный судья, приучил нас к обязательности, исполнительности и инициативе, поощрял все наши ребячьи выдумки", - вспоминал Борис Николаевич.
Воспоминания о жизни в родительском доме красной нитью проходят по всей книге. Уроженцы Полтавщины, отец и мать вырастили двоих сыновей - Бориса и Владимира, дав им в наследство любовь, тепло и мастерство - все, что помогало детям выстоять в этой сложной жизни. Родившись во Владивостоке, Борис Христенко детство и юность провел на Дальнем Востоке. Отец его в числе активистов-железнодорожников был направлен советской властью в 1926 году за границу, в Маньчжурию, на Китайско-Восточную железную дорогу (КВЖД) в Харбин, в управление дороги. Жизнь семьи в Харбине первые три года проходила вполне благополучно и в достатке, до тех пор, пока в 1929 году не разразился советско-китайский конфликт на КВЖД. Работа железной дороги была парализована. Началась безработица, сказавшаяся и на семье Христенко. К этому добавились еще и притеснения со стороны эмигрантов-белогвардейцев, японских военных.
Светлым воспоминанием для Бориса стали годы, проведенные в стенах индустриально-транспортного техникума КВЖД для детей граждан СССР в Харбине. "Много в жизни моей было маленьких и больших удач, только годы, проведенные в Техникуме, нельзя сравнить ни с чем, я считаю их самыми счастливыми, полезными и памятными в своей судьбе. Почему я пишу слово "Техникум" с большой буквы? Потому что его роль, его значение в моей жизни можно сравнить только с Отцом и Матерью, давшими мне жизнь. Если говорить правду, то всеми своими знаниями, технической подготовкой, успехами в высшей школе, авторскими свидетельствами и работой над диссертацией я обязан Техникуму и тому коллективу преподавателей, с которыми счастливо связала меня судьба. Вечная память и неизбывная благодарность навсегда остались в моей душе", - писал автор книги о днях своей молодости в Маньчжурии.
В 1935 году, не желая ввязываться в войну с Японией, СССР отказался от своих прав на Китайско-Восточную железную дорогу. Началось великое переселение "кавэжединцев" числом более 150 тысяч человек. С одной из первых партий в Советский Союз выехала и семья Христенко. "Мы переехали в Россию в новые условия жизни. Работают и отец, и мать. Вовка доучивается в консерватории. Я - на "своих хлебах". Материальное благополучие восстановлено, но семья распалась", - объясняет этот период жизни семьи автор книги.
"В июне 1937 года все этапы совместной жизни неожиданно прервались. Всех рассадили в разные клетки… Наступил жуткий 1937 год. Где-то в верхах какой-то параноик задался целью выловить всех кавэжединцев, взрослых и детей, и отправить их в тюрьмы, лагеря, детские дома и спецпоселения, чтобы не осталось никого в живых. Всем предъявили одно стандартное обвинение: контрреволюционная деятельность, шпионаж в пользу иностранного государства. Директиву Центра на местах, как положено, выполнили и перевыполнили. В эти годы решилась судьба трех поколений несчастных русских людей, бывших работников КВЖД, вернувшихся в Россию… В живых и в виде полутрупов остались единицы…".
В кровавый 1937 год в подвалах сталинско-ежовской охранки оказалась вся семья Христенко: отец, мать и их сыновья Владимир и Борис. Отец бесследно сгинул в лагерях, мать после мытарств на лагерных этапах умерла инвалидом в 1946 году. Борис Николаевич вспоминает, как "в лагпункт № 17 в Унжлаге пришла единственная и последняя посылка с маленькой запиской "Лагернику от лагерницы"…. В посылке - несколько высохших луковиц, пакетик сахара наструганная морковь… Спасибо, родная! Я знал, чего стоила тебе эта посылка, и плакал". Владимир, душевно надломленный, вернулся из пересыльной тюрьмы в Полтаву. В 1941 году он был угнан фашистами в Германию. После войны, как "перемещенное лицо", Владимир оказался в Америке, где и умер в 1981 году, еще успев порадоваться рождению внучатого племянника, названного в его честь. В последнем письме он написал брату: "Теперь можно умирать! Будет жить на свете новый Владимир Христенко").
Борис, едва успев проголосовать за сталинскую конституцию, 30 декабря 1937 года был арестован. Далее началось неволя, начиная с "пахнущего гнилью и плесенью помещения" - бывшего овощехранилища, ставшего КПЗ, и полтавской тюрьмы на улице Пушкина (поэзия советской неволи!). А затем были этапы большого зэковского пути: Сухобезводное, Унжлаг, лесные командировки лесоповалов. На них Борис Христенко уяснил в полной мере несложный кодекс тюремных правил: "Главная заповедь - не высовываться! Главная цель - подавить в тебе все человеческое, доказать тебе, что ты ничтожество! Главная трудность - остаться Человеком!"
О том времени он размышлял так: "Сначала человека сажают в тюрьму, а потом всей силой государственного репрессивного аппарата доказывают его вину. Предварительно месяцами изнурительной физической пыткой, содержанием в нечеловеческих условиях ломают его волю. Заранее известно, что ни один из заключенных на волю не выйдет, и всякое сопротивление бесполезно. Твоя вина уже доказана. Никакого суда, где ты можешь как-то оправдаться, не будет… Когда с людей содраны все мундиры, сняты все цацки, которыми они себя украшали, и они в одной грязной майке валяются на нарах, на равных с тобой, как легко обнаруживается их человеческая сущность, их настоящая цена! Остается только удивляться, как такое ничтожество могло кем-то руководить, подчинять себе других, вообще что-то делать? …Обидно, что цена за очищение человеческого общества от этого мусора была неоправданно высокой".
За десять лет неволи (1937-1947) многое было у зэка Бориса Христенко, о чем он сам пишет в книге: "Прошел я все должности лагерных "придурков": от десятника до прораба. Здорово научился я разбираться в лесных делах, поработал на всех работах, связанных с лесоповалом. Был грузчиком на складе, научился укладывать и увязывать круглый лес на железнодорожных платформах, был коногоном, то есть вывозил сосновые бревна по лежневкам на склад, научился наваливать любой толщины бревно на двухколесный передок и вытаскивать его из леса… Был награжден четырьмя грамотами "За высокие производственные показатели". Вошел, как говорят, в роль и, казалось, навсегда устроился в этой жизни. … И забылась обида на украденные из жизни десять лет. Снова новая жизнь, удивительная, непознанная".
Конечно, обида не забылась. Борис Николаевич всегда помнил поименно своих обидчиков, которые преследовали его и в заключении, и в годы после освобождения, когда, вплоть до 1958 года, была, по его словам, "свобода хуже неволи". Города Горький, Темиртау, Караганда, Зуевка (Донбасс), Троицк, Челябинск стали производственными этапами инженера-самородка Бориса Христенко. Практически любое производство (разбитое, расхлябанное) он превращал в образцово-показательное.
Обычное ярмо советского подневольного труда с закабалением рабочих людей самых разных профессий превращалось, благодаря смекалке и основательному трудолюбию, как учил еще его отец, действительно в трудовой праздник, когда "рабочие искренне радовались общему успеху". Но завистники и стукачи-кадровики все равно мешали жить. Не зря на малых предприятиях обходились отделами кадров, на больших - создавали первые отделы.
"Я, по мнению отдела кадров ЗЛМЗ, очень подходил на роль резидента: грамотнее иного инженера, предан производству, даже спит в цехе, выправил дела КСЦ, зарабатывает авторитет, лишнего не болтает, а главное - без документов и с подозрительным паспортом. А потом: как это в цехе на сто девяносто человек, где сорок четыре коммуниста, не нашли начальника, а все возглавляет бывший зэк? Явный непорядок. Мало ли что за него директор. Директора тоже можно на место поставить!.. И нашлись коммунисты, которые, демонстрируя преданность КПСС и свою бдительность, на одном из партсобраний так и поставили этот вопрос…
Уходил я с гадким чувством раздавленности. Не знал, что еще много лет меня будут преследовать на всех предприятиях, куда бы я ни поступил. Десять лет в лагере я вспоминал как счастливую жизнь, где все было определено и настроено. Колючая проволока, лай овчарок, дикость каждого, кто был при погонах, и готовая пайка хлеба с утра тебе гарантированы. А больше никаких забот. Какой это лагерь? Это - свобода. А неопределенность твоего положения, унижение, несправедливость, ежедневная забота о хлебе, о семье, о ребенке! Какая это свобода? Это - каторга.
Она могла продолжаться всю жизнь, если бы в 1953 году не умер "великий вождь всех народов" и под ногами властей предержащих не зашаталась земля. Первый раз я вздохнул полной грудью в 1958 году, когда получил справку о реабилитации, восстановлении человеческого достоинства в связи с тем, что "постановление от 5 октября 1938 года (приговор "тройки") отменено и дело прекращено". А через несколько дней получил новый нормальный чистый паспорт", - рассказывал свою исповедь о пережитом Борис Николаевич.
Но в личной жизни он обрел свое счастье, встретив в Троицке Людмилу Никитичну Русину.
"О счастливой жизни нужно писать отдельно, а пока можно с уверенностью сказать, что с Людмилой пришел покой в мою мятежную душу, появилась цель в жизни, жизнь приобрела смысл. В 1957 году у нас родился сын Виктор. В это имя мы вложили большой смысл. Виктория - это Победа. Победа над обстоятельствами, когда они все против вас. Победа над людьми, пророчащими вам гибель и делающими все, чтобы ее ускорить. Победа над собой, когда наступает кризис, силы оставляют тебя и хочется уйти из этой жизни. Сын - это здорово. Не прервется родовая линия Христенков, едва не погасшая в пламени смутного времени на Руси… Для тех, кто уцелел в этом буреломе, начиналась новая жизнь", - этими словами Борис Николаевич Христенко завершил свой литературный труд.
Экземпляры этой достаточно редкой книги появились и библиотеках нашего города (Центральной библиотеке им. Либединского, бибиотеке-филиале № 20). Книга прекрасно издана: лощеная бумага, металлическая окантовка обложки, редкие семейные фотографии и документы в приложении к тексту.
Всем, кому хочется узнать правдивую историю нашей страны, стоит почитать эту автобиографию. Судьба одного человека в ней отражает историю целого поколения
Примечание: В статье использована публикация А.Казакова "Связка вечных слов" //Южноуральская панорама. - 2010. -25 февраля. - С.3.
Ольга Шакирова, библиограф МУ "ЦБС"
Знакомьтесь: писатель Ольга Славникова
Яркое впечатление
"Толстые журналы" года ушедшего
Путеводитель по современной литературе
Путеводитель по современной литературе
Путеводитель по современной литературе
Лауреаты "Большой книги"
Поэзию нельзя комментировать
"Некто Финкельмайер"
"Маленькие истории, байки кинорежиссера"
|